Страшно – узнавать о смерти. Лидия Мартин раньше слышала скорбные сообщения иногда. Страшно – видеть смерть. Теперь Лидия видит ее в своих снах часто. Страшно – чувствовать ее дыхание на шее. Смерть и ее Вестник - рука об руку. Всегда. Страшно – знать, когда она придет и к кому. Банши знает это слишком редко. Страшно – не успеть. Сейчас.

   Синяя тойота стремительно покрывала километр за километром. Стрелка спидометра уже давно перешла допустимый предел, но Лидии было плевать. Да и рядом не было никого, чтобы остановить ее. Тонкие руки до побелевших костяшек сжимали руль, зеленые глаза неподвижно уставились в лобовое стекло невидящим взглядом. Девушка на автомате, механически вдавливала педаль газа в пол, сжимая в руках руль, словно это был спасательный круг. Автомобиль, не сбавляя скорости, промчался мимо знака «стоп». Лидия проигнорировала его – так же, как проигнорировала ограничение скорости в восемьдесят километров в час. Если там и была камера наблюдения – что ж, ей выпишут штраф. Эта мысль даже не коснулась сознания девушки, тут же уплывая и растворяясь среди остальных ненужных фраз и событий. Все, что сейчас имело значение – успеть.

   Лидия не видела кошмары уже несколько недель. Она думала, что они оставили ее. Надеялась на это. Поверила. Поверила теплым рукам и тихим словам, поверила голосу, который сказал «все будет хорошо». Она не знала, почему это сработало. Почему месяцы мучительных кошмаров и слез в подушку перечеркнул один-единственный поцелуй и тихий шепот на ухо. Боялась признаться себе в том, что просто хотела этого – хотела поверить, хотела, чтобы кто-то обнял и сказал это банальное, но такое нужное «все будет хорошо». Банши позволила себе быть обычной девушкой. Попыталась обмануть собственную сущность. Она просто захотела расслабиться. Спать ночами в собственной кровати, спокойно и беспечно, ходить в магазин и пить терпкий кофе по утрам, обнимать маму и играть с Прадой на заднем дворе, совершать маленькие ошибки, но вставать и идти дальше, опираясь на того, кто обещал никогда не оставить ее - Лидия просто хотела жить. Она лишь забыла, что ее ошибки слишком дорого стоят.
   
   Банши чувствовала, что сегодня все по-другому. Что-то было не так – это было не просто видение. Она чувствовала, что это происходит на самом деле. Волчий оскал буквально отпечатался на сетчатке, до сих пор отражаясь в лобовом стекле автомобиля. И глаза - налитые кровью, горящие алым огнем - альфа. На мгновение Лидии почудилось, что она видит что-то знакомое в них. Но лишь на краткий миг - за которым последовал леденящий душу рык атакующего зверя - и человеческий крик, проникающий под кожу, пронзающий сердце. Дрожь пробивала тело девушки при воспоминании о ранах, что она видела во сне. Проснувшись от собственного крика, она тщетно пыталась унять колотящееся слишком быстро сердце и сдержать слезы, рвущиеся наружу. Сжимая руки, оставляя на коже следы от ногтей в виде полумесяцев, Лидия отчаянно пыталась прогнать кошмар. В голове была только одна мысль: "Это не правда. Это не по-настоящему. Такого просто не может быть." И все же ее тянуло - туда, где все происходило, туда, куда звала ее сама Смерть.

   Пальцы дрожали – и девушка лишь сильнее сжала их вокруг руля, отчаянно пытаясь прислушаться к собственным ощущениям. Неясная тень мелькнула в темноте перед машиной. Секунда – и тишину прорезал визг покрышек. Автомобиль резко затормозил, оставляя за собой длинный след протектора. Девушку по инерции мотнуло вперед – резкая боль над глазом и ощущение теплой вязкой жидкости, подсказывали, что она рассекла бровь, ударившись о руль. От серьезных повреждений, которыми грозило экстренное торможение и отсутствие ремня безопасности, Лидию спасло лишь то, что, задумавшись, она неосознанно отпустила педаль газа, позволяя машине сбросить скорость. Девушка подняла голову, поморщившись от боли. Перед глазами все плыло, мешая сосредоточиться. Моргнув несколько раз, Лидия тряхнула головой, пытаясь собрать кусочки пазла воедино. Опомнившись, она разжала пальцы, все еще сжимавшие руль, и вгляделась в лобовое стекло.
  - Не может быть… - Лидия толкнула дверцу машины, выбираясь из салона и делая пару нетвердых шагов впред. В ушах еще звучал визг тормозов, за которым, как и прежде, лишь отдаленно, едва различимо, слышался волчий вой, лязг клыков и полный боли стон. Банши нахмурилась. Отголоски видения ускользали, почти полностью растворяясь во мраке ночи и позволяя сконцентрироваться на реальности, но больше всего Лидия боялась потерять их совсем. Она не должна отвлекаться. Прежде всего нужно убедиться, что это ложь. Столько раз ее сны были лишь снами - пусть так будет еще один крохотный раз. Она готова хоть каждую ночь видеть кошмары, если они просто не будут сбываться. С опозданием охваченное болезненным страхом сознание начинало понимать, в чем же причина ее остановки.
      - Питер?

   Лидия вздрогнула. Где-то вдалеке послышался волчий вой, но она не была уверена, был ли он настоящим или плодом ее видений. Сердце дрогнуло от леденящего кровь крика. Иллюзия и реальность сплелись так тесно, что различить их становилось все сложнее. Стремительными шагами банши брала свое, снова возвращая себе контроль над сознанием девушки, снова настойчиво отправляя ее туда, где ей надлежало находиться. Лидия отвлеклась, невидящим взглядом скользнув по силуэту, выхваченному светом фар. Произошло что-то ужасное – она чувствовала. И ей нужно было туда. Ей обязательно нужно было быть там, где это произошло. Она должна и она не может этому сопротивляться. Она хочет быть там. Смрадный запах смерти банши чует, как бы далеко не был его источник - и стремится туда, где пронзительный крик будет оплакивать несчастную жертву. Но Лидия - боится того, что может увидеть. Потому что в этот раз обезображенное ранами тело было слишком знакомо, а застывший взгляд на залитом кровью лице - слишком родным.
   Девушка, повинуясь слепому инстинкту, сделала пару шагов по направлению к лесу, но в следующую секунду перед ней неожиданно выросла высокая фигура, а на талию легли чьи-то крепкие руки. Девушка вздрогнула, отводя взгляд от чернеющей пустоты между деревьями. Она манила ее, звала туда, где уже произошло непоправимое. Она должна проверить, должна убедиться... Лидия слабо дернулась, все еще погруженная в морок видения, пытаясь вырваться, но стоит ли говорить, что мужчина был сильнее. В сознание постепенно проникало все усиливающееся чувство тревоги. Она не заметила, как снова оказалась в машине. Взгляд баши все еще был расфокусированным, хлопок двери лишь отозвался гулким ударом на краю сознания. Машина тронулась с места, резко разворачиваясь. Медленно, к Лидии приходило осознание происходящего. Банши отступала в сторону, позволяя девушке взять контроль над разумом.

   - Остановись, - тихо произнесла девушка, все еще уставившись прямо перед собой. Перед глазами, словно отпечатавшись на сетчатке, стоял образ истекавшего кровью парня, - Нам нужно вернуться, - банши повысила голос, - Останови машину, Питер! – она повернулась к мужчине, в первый раз за сегодняшний вечер осознанно смотря на него, - Останови эту чертову машину! – почему он не понимает? Почему он не разворачивается? Куда он ее везет? Ей нужно быть там, все еще можно исправить. Она должна… - Питер, пожалуйста, - голос девушки, почти сорванный, перешел с крика на болезненный шепот. Лица коснулись теплые, чуть шероховатые пальцы - и Лидия вздрогнула, кажется, только сейчас ощутив боль, пульсировавшую над рассеченной бровью. Девушка опустила глаза, сжимая руки на коленях, пытаясь унять дрожь пальцев. Слова Питера долетали до нее, словно сквозь слой воды, но с каждым звуком они проникали все глубже в сознание.

  - Почему ты говоришь так? - Лидия повернулась к мужчине, качая головой, отчаянно пытаясь отогнать его слова прочь, - Нет, - она все еще убеждает Питера или себя? - Мы должны вернуться. Мы должны помочь ему, - повторила Лидия, чувствуя, как к горлу подступают слезы. Она отказывалась верить в то, что слова Питера – правда, - Это ведь я виновата, - она не слышала слов оборотня про опасность – это было неважно. Все, что он говорил, было неважно. Почему он не слышит ее? Почему не разворачивает эту чертову машину? Девушка подняла глаза на мужчину, чувствуя, как по щекам предательски катятся слезы, - Это я виновата. Я виновата во всем, - голос банши звучал глухо и пугающе отстраненно, зеленые глаза смотрели на оборотня, но не видели его, взгляд девушки заслонял снова и снова один и тот же образ, - Я все знала, я могла помешать, я могла помочь, могла спасти его… - скороговоркой выдавала Лидия мысли, мощными волнами ударявшие по сознанию. Грудную клетку словно сжимали тиски, сердце гулко ударялось о ребра, отбивая рваный ритм. Боль медленно подбиралась к самому сердцу, неумолимо приближая осознание правды. Ведь банши не обмануть.

   Стайлз Стилински мертв. Она ничем не может ему помочь. Лидия закрыла глаза, позволяя слезинкам скатиться по щекам, обессиленно опуская голову на все еще дрожащие руки. Она не успела. Снова.

   Лидия вздрогнула, почувствовав прикосновение теплых пальцев на своей руке. Она подняла голову, безвольно повинуясь рукам Питера. Действия доходили до сознания банши, словно в замедленной съемке, кажущиеся такими неважными теперь, но слова мужчины, эхом отдающиеся в сознании, жестко и жестоко удар за ударом вколачивали в нее одну единственную и самую жуткую правду. Стайлз мертв, - эхом отдавалось в голове девушки. Невозможная, немыслимая правда, поверить в которую сердце, бьющееся в сумасшедшем ритме, просто отказывалось. Почему так происходит? Они все уходят. Джексон, Эйдан, Эллисон… Одного за другим она теряет тех, кого любит. Что за чертова карма? Стоит ей приблизиться к человеку, поверить ему, открыть свое сердце – как она получает новый удар. Сколько еще смертей должно произойти, сколько еще шрамов должно появиться на раз за разом наспех собранном из осколков сердце, чтобы она поняла, наконец: банши это не дар, банши – это проклятье. Видеть смерть, следовать за ней, знать, что она всегда за спиной, готовая забрать того, кто дорог больше жизни – и не делать ничего. Лишь молча наблюдать, как они умирают, один за другим.

  Расставить приоритеты. Жесткий голос возвращал в реальность. Верный посыл - спасти тех, кого еще можно, но холодность, с которой прозвучали эти слова, заставила банши поежиться от пробежавших по телу мурашек. Или холод здесь вовсе не при чем, а всему виной едва ощутимые прикосновения на коже, стирающие слезы, успокаиваюшие бешено колотящееся сердце? Она не знает, кто это был, не знает, не видела… Лидия качала головой, с трудом осознавая вопросы, посыпавшиеся на нее слишком резко, слишком рано, слишком больно…

   Резкое движение – и Лидия вздрогнула, замерев. Питер прижался лбом к ее лбу, заглядывая в глаза. Слишком близко. Девушка затихла, перестав всхлипывать, и лишь удивленно смотрела в глаза мужчины, чувствуя, как дрожь постепенно отступает, а сознание проясняется. Странно, но сейчас близость Питера не пугала ее, как раньше, а наоборот, успокаивала. Теплые прикосновения приносили уверенность, притупляли боль, дарили чувство безопасности.

  - От руки того, кого знал, - крутилось в сознании девушки. Знает ли она, кто это был? Она должна. Она видела. Нужно только сосредоточиться. Нужно вспомнить. Волчий рык, блеск когтей, звук сжимающихся на чужой плоти челюстей, алые глаза, горящие всепоглощающей злобой… и смутное чувство, словно при встрече с давно знакомым, но забытым другом.

   - Я не знаю, - тихо произнесла девушка совершенно разбитым голосом, - Я не видела лица. Я видела только красные глаза. Это должен был быть альфа, - она моргнула, переводя взгляд на Питера, - Разве ты не учуял его запах? - медленно, к Лидии возвращалась способность трезво мыслить. Почему же Хейл спрашивает ее, кто был там, если он и сам должен был знать о произошедшем не меньше, если не больше, чем банши. Почему он, вообще, был здесь? Последняя мысль прошибла сознание девушки не хуже ледяного душа. Хейл никогда не делает ничего, что не в его интересах. Он не спасает нарциссичных подростков с комплексом вины. Так почему он оказался сегодня здесь? Почему спас ее? Почему не прошел мимо? Может ли быть, что Питер связан с убийством? Откуда вдруг такая забота о ней, такое рвение - и все ради того, чтобы не дать ей приблизиться к месту, где все произошло. Что это - искусная подстава? Не самый безумный вариант, если вспомнить прошлые заслуги бывшего альфы. А теперь он буквально силой увез ее в другую сторону, так настойчиво убеждая в том, что больше ничего нельзя сделать. Несколько секунд Лидия смотрела на оборотня широко раскрытыми глазами, словно пытаясь прочитать его мысли прямо сквозь черепную коробку. Девушка уже было открыла рот, чтобы высказать свои мысли, но вовремя остановилась. Если Хейл, действительно, замешан в произошедшем, глупейшего шага не придумать.

   - Я не хочу домой, - значительно окрепшим, но все еще ломким голосом произнесла банши, покачав головой. Холодные стены, пустые комнаты, заставляющие ее чувствовать себя еще меньше, еще незначительнее, еще слабее. Она знала, что будет. Чувствовала, что этот кошмар будет преследовать ее. Снова. И она точно знает, что не вынесет этого. Только не одна. Не после того, что произошло. Теперь ей было по-настоящему страшно - и все мысли о подозрениях отошли на второй план. Здесь и сейчас Питер был рядом. Он не прошел мимо нее - и одному Провидению известно, какие у него на то причины, но то ли оттого, что оборотень, и правда, защитил ее, то ли потому что он оказался рядом в нужное время, так близко к нему в душе банши появлялось противоречивое, непонятное и даже безумное чувство защищенности, спокойствия - хотя бы относительного, - Я не хочу оставаться одна, - слова вырвались у нее прежде, чем она успела подумать. Лидия неуверенно посмотрела на Питера, пытаясь угадать по глазам, о чем он думает, - Мои видения. Они выходят из-под контроля. И мне страшно, - рано или поздно, она должна была это признать, - Питер… - тихо позвала девушка. Она медлила, не решаясь произнести следующих слов. Неестественная пауза затягивалась, но, в конечном итоге, страх и отчаяние взяли верх над разумом, - Ты сказал когда-то, что можешь помочь мне, - она подняла глаза, встречаясь взглядом с мужчиной. У него нет причин ей помогать. Но ведь что-то привело его сегодня сюда. Что-то не дало уйти, оставив ее там. Лидия окончательно вытерла мокрые дорожки от слез на щеках, с надеждой посмотрев на оборотня,  - Помоги мне. Пожалуйста.

   Лидия выжидающе смотрела на Питера. Она не знала, что он ответит, и, на самом деле, отчаянно боялась услышать отказ в фирменной саркастичной манере Хейла. Только не сейчас. Сердце в груди отчаянно выбивало ускоренный ритм, руки нервно теребили край юбки.
   - Ты не узнал его? – переспросила девушка, теперь уже внимательно слушая все, что говорит оборотень, хотя и с трудом понимая его мысль, - Значит, в городе появился новый альфа? – Лидию передернуло. Слишком свежи были в памяти те дни, когда стая чужаков пришла в Бикон Хиллс. Это могло означать только одно: дела совсем плохи. Только если... Только если Питер не придумал все это, чтобы ускользнуть от неудобных вопросов, - тут же подсказал едкий голосок недоверия в сознании девушки. Доказать свою правду оборотень не может, но и Лидия не имеет средств уличить его во лжи. В конечном счете, все упирается в один простой факт: доверяет она Питеру Хейлу или нет. В прошлый раз их сотрудничество обернулось для банши настоящим кошмаром во сне и наяву. Слишком многое говорило теперь против Хейла, но выбора у Лидии не было. Она была морально измучена, разбита и ей отчаянно нужна была помощь. Что же, держи друзей близко, а врагов - еще ближе. Насколько близко ей придется подойти к Питеру, девушка еще не знала, но свой выбор она сделала.
   Лидия лишь молча кивнула, доставая из сумочки зеркало и начиная приводить себя в порядок. Краем глаза она заметила, что машина свернула с дороги, ведущей к ее дому и покатила к центру города. Впрочем, сейчас она была готова ехать куда угодно – лишь бы не домой.
***
   Лидия никогда не была дома у Питера. Обычно его можно было найти в лофте у Дерека, хотя и эта необходимость возникала отнюдь не часто. Девушка чувствовала себя ужасно неуютно в чужой квартире, пустой и холодной, освещенной лишь лунным светом, проникавшим в окна. Лидия неуверенно переступила с ноги на ногу, оглядываясь на Питера. Мужчина слегка подтолкнул ее вперед, и она повиновалась, переступая порог. Кажется, оборотень был поклонником минимализма – только все самое необходимое, без излишеств. Не то, чтобы Лидия раньше думала про дом Питера, но отчего-то он производил впечатление сибарита. Банши ожидала увидеть большие кресла и картины или плазму во всю стену. Странно, но не смотря на замечание оборотня, девушка не боялась. Быть может, ее лимит страха на сегодня был исчерпан или она просто не представляла, что может случиться хуже того, что уже произошло?
   Лидия все еще стояла, озираясь по сторонам, когда Питер включил лампу, кивнув на диван, стоявший в комнате. Помедлив лишние пару секунд, банши осторожно села, только сейчас понимая, насколько сильно она устала. Вероятно, моральное напряжение наложило отпечаток и на физическое состояние девушки. Больше всего на свете ей сейчас хотелось заснуть, а, проснувшись, обнаружить, что все это было лишь одним большим кошмарным сном. Вот только этого не произойдет.
   Питер опустился на диван рядом с Лидией, кладя на колени девушки лист бумаги, по-видимому, с ксерокопией какой-то книги. Банши осторожно взяла в руки рисунок, внимательно вглядываясь в него.
   - Я знаю, что это, - слегка нахмурилась девушка, - Неметон, - она столько раз рисовала это дерево, повинуясь зову своей внутренней сущности, что, кажется, изучила его до последней черточки, - Только здесь он еще дерево. Я видела его однажды... А кто все эти люди? Друиды? Это какой-то ритуал? - Лидия склонила голову на бок, всматриваясь в рисунок, - Зачем ты мне это показываешь? - внимательный взгляд зеленых глаз вдруг снова обратился на оборотня, - Как ты, вообще, там оказался? Почему ты был сегодня в лесу? - девушка не смогла удержаться и не задать мучивший ее все это время вопрос. Ответит честно или соврет - Питеру придется дать ей хоть сколько-нибудь правдоподобный ответ, а ей - решить, верит она ему или нет.

   Лидия честно пыталась сконцентрироваться на словах Питера, но выходило не слишком хорошо. Она отчаянно не видела связи между тем, что мужчина говорил, и тем, что произошло. А может, просто не давала себе труда увидеть. Мысли формировались в сознании в связный текст лишь с большим трудом, раз за разом отодвигая жуткие воспоминания назад. Разве об этом сейчас нужно говорить? Какая разница, кто именно новый альфа? Разве это сейчас важно? Банши все еще не осознала финитность произошедшего – все казалось дурным сном, который можно просто отложить на время, чтобы позже вернуться к его осмыслению, а именно это, казалось, ей и предлагал Хейл. Сознание кричало, что нужно вернуться, нужно рассказать кому-то, оказать помощь – или хотя бы попытаться – сделать хоть что-нибудь, но тело девушки словно онемело, прикованное к этому дивану и к этому оборотню - и она абсолютно не понимала, почему это происходит. Лидия машинально подняла голову, проследив затуманенным взглядом за движениями мужчины.
   – Я знаю, – тихо отозвалась девушка практически бесцветным голосом. Смысл слов Питера было несложно понять, тем более, что и она сама не раз задумывалась об этой связи, – После Дикой Охоты мы все вздохнули свободно – казалось, что все позади, или мы просто хотели в это верить. Но мои видения… они будто усилились во сто крат, и с каждым днем становилось только хуже, – банши смотрела прямо перед собой невидящим взглядом, произнося слова, словно на автомате, будто они сами слетали с ее губ, так давно желавшие быть услышанными. На самом деле, это был первый раз, когда она рассказывала кому-то все, без прикрас и умолчаний. Хотелось, чтобы вместе со словами ушла и боль, но, видимо, так происходит только в красивых романах, а в жизни все по-другому. Но то ли оттого, что душевное состояние банши в этот момент оставляло желать лучшего, то ли потому что смысла скрывать уже не было - или все дело в том, что ее собеседник провел немало времени в тех же палатах, что и она - но девушка чувствовала, что сейчас может об этом говорить, не боясь увидеть кривую ухмылку или недвусмысленный жест пальцем у виска.
   – Я видела смерть. И каждый раз это был кто-то из стаи. Сначала видения приходили редко, часто менялись, но в какой-то момент я стала видеть один и тот же сон каждую ночь. Со снотворным и без него, я видела, как Стайлз умирает на моих руках – а я ничего не могу сделать, – рваный вздох вырвался из груди девушки, – Я только раз сказала ему об этом и, кажется, жутко напугала его. Я решила, что это последствия того, что… – она запнулась на секунду, чтобы сделать глубокий вдох, – …что происходило со мной в Эйкен Хаус, а Дикая Охота лишь усугубила это. Словно кто-то открыл шире окно, за которым я слышала голоса… их было так много, я пыталась слушать, но они все повторяли лишь одно слово: "смерть". Не слишком большое разнообразие для банши, – девушка качнула головой без тени улыбки, – Стайлз убедил меня, что это всего лишь последствия произошедшего, мои собственные страхи, которые только укрепились после Дикой Охоты. И я поверила. Ведь ничего из этого не сбывалось. Но видения не прекращались, и я пыталась избавиться от них. Я просто пыталась абстрагироваться, игнорировать эти голоса, видения. Я сбежала от них. Я всегда бежала… – Лидия, скорее почувствовала, как Питер садится рядом, чем увидела. Она машинально повернулась к нему, позволяя дотронуться до раны на виске, но в первое же мгновение дернулась, тихо зашипев от боли. Как ни странно, это отрезвляло. Вода щипала, а прохладные капли стекали по лицу и шее, забираясь под ворот платья. Лидия уже успела забыть о ноющей боли над левым глазом, и неожиданное проявление заботы со стороны Питера теперь казалось еще более странным, хотя и... приятным. Девушка замерла, стараясь не двигаться, изредка морща лоб от болезненных ощущений. Зеленые глаза с пристальным вниманием следили за эмоциями на лице мужчины.
   – Я? – Лидия моргнула, впервые поднимая осмысленный взгляд на Питера. Во взгляде банши снова появилось болезненно виноватое выражение, – Ты говоришь так, словно я мессия, а, на самом деле, я все погубила. Я ведь могла это предотвратить. Я знала, что случится, но предпочла игнорировать. Ты ошибаешься, говоря, что я не виновата. Если кто и несет ответственность за то, что случилось сегодня ночью, то это я, Питер. Никаких клыков, когтей, суперсилы и горящего взгляда – все, что я могу, это предсказывать смерть. В единственном, в чем я должна быть хороша, я провалилась, и это стоило жизни человеку, – поначалу девушка говорила спокойно и даже отрешенно, но с каждым словом биение ее сердца ускорялось, а дыхание сбивалось. Осознание произошедшего окончательно тяжелым грузом навалилось на банши, грозя переизбытком эмоций или, попросту говоря, истерикой, если она не сможет взять их под контроль, – Я могла спасти его, я могла предупредить, я могла сделать хоть что-нибудь… Ты ведь тоже почувствовал что-то. Что бы там ни скрывалось, оно на тебя тоже повлияло, – в взгляде девушки, прежде потухших и рассеянных, загорелся новый огонек. Зеленые глаза теперь требовательно смотрели на оборотня. Лидия цеплялась за последнюю, отчаянную догадку с такой силой, что вырвать ее у нее из рук, казалось, было бы ужасно непросто, но она никак не могла скрыть в голосе отчаяния человека, хватающегося за последнюю надежду, – Ты не смог распознать запах альфы – почему ты так уверен, что Стайлз мертв? Мы просто... оставили его там, - в глазах Лидии мелькнул неподдельный страх, она машинально сжала пальцы на предплечье Питера, словно боясь, что он уйдет, так и не ответив ей, - Как мы могли оставить его?

   В глазах Лидии мелькнул страх. Она разжала пальцы, отпуская руку Питера. Да, сейчас слова оборотня пугали не хуже острых клыков и когтей в их первую встречу. Только в этот раз она боялась не того, что он может сделать, а того, что он может оказаться банально прав. Девушка качала головой, беззвучно отрицая, отгораживаясь от его слов, неверящим и молящим взглядом уставившись на мужчину. Она была почти готова попросить его остановиться, признать свою ложь или хотя бы даже соврать ей, но сказать, что он ошибся. Целых несколько секунд банши цеплялась за единственную свою надежду. Целых несколько секунд она думала, что остался еще шанс, что все произошло совсем не так, как она видела в своем сне. Но голос Питера безжалостно разбивал всю ее наспех выстроенную теорию, неизбежно подводя к самому главному аргументу, озвучивать который ему даже не было необходимости – Лидия и сама знала это. Банши не чувствует увечья, переломы и синяки не являются ей во снах – банши видит смерть. И если она почувствовала, как сердце взбалмошного подростка остановилось навеки, то так оно и есть. Реальность жестока, но бежать от нее и дальше так желанно, но так глупо и, что важнее, опасно.
   - Я сделала недостаточно, - тихо отозвалась девушка, вынося окончательный приговор самой себе. За стадией принятия нет больше пунктов - только ноющая пустота внутри.

   – Ты все повторяешь, что это дар… – в голосе Лидии скользнула горькая усмешка. На мгновение девушка прикрыла глаза, почти подаваясь вперед, ощущая прикосновение теплых пальцев на своей щеке. Отчаянно захотелось остановить время, чтобы просто получить передышку. Несколько секунд ни о чем не думать, только слушать собственное сердце до тех пор, пока его ритм не придет в норму, и чувствовать чужое тепло, на краткий миг прогнавшее колотящий ее озноб, вовсе не от физического холода, просто ощущать, что она не одна. Но это было бы непозволительной роскошью. Питер отстранился, и одновременно с этим банши снова открыла глаза.
   – Сколько раз ты просыпался от собственного крика, обнаруживая, что все твое тело и вся постель в земле и дождевых червях, но даже не обращал на это внимания, потому что где-то там, за многие километры, ты знаешь, произошло непоправимое? Что бы ты делал, если бы каждую ночь видел, как на твоих руках умирает Малия? Или Дерек? Или Кора? И не имел ни малейшего понятия, когда это произойдет и произойдет ли, вообще? – голос девушки прозвучал странно отстраненно, словно она рассуждала о погоде и запланированном на завтра шоппинге, а не о смерти. Осознанно или нет, но Питеру, и правда, удалось урезонить бушевавший ураган эмоций в сознании банши, своей такой странной заботой и внимательностью запустив естественные защитные реакции организма, не позволявшие Лидии скатиться в лапы бесконтрольного шока, – Не всем так везет получить второй шанс на жизнь, как тебе, так что не говори мне, что это дар, Питер, – в глазах банши мелькнул странный огонек. На мгновение лицо девушки приобрело жесткость, совершенно не свойственную Лидии. Но наваждение пропало так же быстро, как появилось, ее черты вновь смягчились, снова приобретая привычный вид, – Это, может, и так для тебя, для Скотта – для кого угодно, кто смотрит со стороны, но не для меня. Но если есть хотя бы призрачный шанс, что я могу найти того, кто виновен в случившемся… – время слез и самобичеваний прошло, либо было отложено на неопределенный срок. В голосе девушки прозвенел металл, – Я ведь для этого здесь. Ты сказал, что можешь научить меня. Но… – Лидия сглотнула, запнувшись на секунду. Под ее напускной уверенностью все еще пребывала напуганная девушка, разбитая и израненная душевно, отчаянно цеплявшаяся за свои осколки, грозившие вот-вот рассыпаться, явив Хейлу уязвимость, воспользоваться которой и вовсе не составит труда, – … но ты хочешь чего-то взамен, верно? Ты бы не спас меня, не надеясь на личную выгоду. Так чего же ты хочешь? Какую цену я должна заплатить тебе?

   – Не называй Стайлза глупым, – Лидия хотела бы, чтобы эта фраза прозвучала резко, возможно, даже угрожающе, но отчего-то собственный голос подвел банши, выдавая лишь боль и отвратительное чувство горечи, отравляющее и поглощающее все ее слова. Она опустила глаза. Мягкие, почти нежные прикосновения теплых рук мужчины окончательно сбивали с толку и без того растерянную девушку. Но все же твердости в ее голосе хватило, а во взгляде банши мелькнул предупреждающий огонек, когда она, слегка прищурившись, посмотрела на Питера, наконец, слушая его предельно внимательно, – И я не твоя бета, – а вот это прозвучало вовсе не так уверенно, как должно было. Уже произнося эти слова, Лидия задумалась над тем, что сказал оборотень, так легко, словно сам собой разумеющийся факт. Девушка машинально закусила нижнюю губу, кривя брови в задумчивом и даже растерянном жесте, – Я банши, а у банши нет стаи, – пожалуй, она и сама не знала точно, утверждает или спрашивает. Увы, ее знания о природе своей сверхъестественной сущности были столь скудны, что Лидия едва ли хоть в чем-то могла быть абсолютно уверена. В такие моменты она жутко завидовала оборотням: у них всегда есть их создатель, тот, кто обратил укусом, либо родственники, в случае с урожденными перевертышами, стая – да хотя бы даже и нет, оборотней, как оказалось на поверку, в округе пруд пруди, не сложно найти себе учителя. Есть друиды, в конце концов, – А если бы и была, то я в стае Скотта, – в этом Лидия была почти уверена. И все же один факт она игнорировать никак не могла – не после того, как Питер так услужливо ей об этом напомнил. У банши тоже есть "создатель", как он отнюдь нескромно сам себя окрестил. С той самой ночи на балу между ними образовалась какая-то незримая связь, не чувствовать которую Лидия не могла. Именно ее Питер использовал, чтобы вернуться во второй раз - это не могло быть и не было совпадением. Сначала она отмахивалась от этого, находила тысячу и одну причину не верить, но зерно правды в словах оборотня было. Она в стае Скотта, но все началось с Хейла. Именно его она благодарит и проклинает за то, кем она стала, кто она сейчас. Они связаны. И разорвать эту связь ей не под силу, даже если бы она хотела. Отрицать это и дальше было бы бессмысленно. Быть может, именно поэтому именно Питер и может помочь ей? И эта ночь, его почти гипнотическое влияние на сознание девушки – прямое тому доказательство.
   – Ты обманул меня, – девушка вовсе не старалась скрыть в голосе обвинительную ноту. Питер сам выбрал вытащить именно эти воспоминания об их первом "сотрудничестве", – Ты запугивал меня, угрожал, шантажировал. Вот почему я сделала это. Я просто… – она запнулась, не решаясь продолжить, – …не могла тебе сопротивляться. Я даже не знала тогда, что ты оборотень. Я ничего не знала. Только то, что какой-то психопат чуть не убил меня, – Лидия нарочно выделила голосом нелицеприятный эпитет, хотя и сомневалась, что ее слова хоть сколько-нибудь заденут мужчину, – Я два дня бродила по лесу – и даже не помню, что со мной происходило. И не говори мне, что ты знал заранее, что у меня иммунитет. Ты не знал, что я банши, твой укус мог убить меня. Это в твоем плане было? И после всего этого ты думаешь, я поверю тебе?
   Не доверять Питеру казалось почти правильным, привычным. Но разве не она уже однажды говорила, что Хейл изменился? И разве не доказывает сегодняшняя ночь, что она была права?
   Лидия колебалась. Все ее нутро кричало о том, что поверять себя в руки этого оборотня – крайняя степень безумия. Но все же, как бы ни хотела сбежать от этого факта банши, его речи были слишком сладки, чтобы не поддаться. Нарочно или случайно, Хейл обрушил на нее весь свой дар убеждения именно в момент ее максимальной уязвимости. Потрясающее везение или гениальный просчет? Быть может, позже, проанализировав эту ситуацию, Лидия поймет это. Но сейчас все, что она понимала – это то, что, вопреки голосу разума и ее собственным словам, ее тянет к Питеру, к его мягким прикосновениям, к уверенности, которую он излучает, и к такому желанному сейчас чувству защищенности. Он обещал целый океан погибающему от жажды в пустыне. Факир, трикстер, Лидия знала, что стоит только подпустить его ближе – и она пропала. Знала и продолжала сидеть с ним рядом, позволяла прикосновения теплых рук, слушала тихий, вкрадчивый голос. Если Питер хотел еще больше сбить ее с толку, он выбрал верное направление. Мягкое прикосновение сухих губ заставило девушку сначала удивленно, а затем и озадаченно посмотреть в глаза мужчины.
   – …твоим ручным зверьком? – продолжила цепочку описания Лидия, но руки не отняла,  – Ты будешь меня учить, а я – выполнять твои команды? – не слишком изящное сравнение, но колючие слова – последний рубеж защиты, который остался у банши. В глазах оборотня было что-то гипнотическое, она буквально не могла отвести взгляда, словно повязанная с ним незримой нитью. Он, будто Чеширский Кот, слой за слоем погружал в ее сознание нужную ему информацию с такой уверенностью, что все остальное просто вытеснялось в самые дальние углы. Банши чувствовала это, но то ли уже была морально не способна сопротивляться, то ли и вовсе не хотела. Сердце Лидии забилось быстрее. От ее ответа сейчас не изменится многое. Ведь так? Но отчего-то банши чувствовала, что с этого момента пойти на попятную она уже не сможет.
  - Оружием? Каких врагов? – девушка напряглась, стараясь сконцентрироваться на ускользающем от нее смысле слов мужчины. Сознание все еще заполнял приятный дурман гипноза. Что-то внутри подсказывало, что она и не хочет от него избавляться. Гораздо проще было позволить вести себя, позволить решать за себя, не думать – просто идти за кем-то, доверять. Но часть Лидии все еще боролась с этим, цепляясь за последнюю опору сомнения - неосторожно оброненную фразу. Разве этого она хочет? Стать оружием в руках Хейла? Не слишком ли дорогую цену придется заплатить? Только вот есть ли ей до цены дело, когда единственная альтернатива - вновь окунуться с головой в мир собственных кошмаров, день за днем медленно сходя с ума, а до тех пор – наблюдать, как гибнут все, кого она не может спасти?
   – А знаешь, мне плевать, - бесцветным голосом подвела черту Лидия, - Я, определенно, сошла с ума... но я согласна.

Все повторялось. Словно дежавю. Снова, как тогда, Питер Хейл в ее разуме. Он управляет ею, но теперь она сама этого хочет. Теперь она сама к нему пришла. Ведь так? Перед глазами девушки пронеслись воспоминания: школьный кабинет, коридор у психолога, каток, задний двор ее дома – и везде был он. Тогда ей казалось, что Питер был везде, куда бы она ни пошла: в ее мыслях, в ее снах, в ее постели… Он следовал за ней всюду, видел все, что видела она, слышал все, что слышала банши. Он говорил с ней, как сейчас: тихо, вкрадчиво, словно гипнотизируя, вкладывая в ее голову ровно те мысли, какие были ему нужны. И даже когда мираж рассеивался, его разум всегда оставался с ней. Всегда рядом, всегда наблюдая. Действительно ли эта связь оборвалась после того, как она воскресила его? Или ей просто нравилось так думать? Как нравилось думать, что она может контролировать банши?
Лидия закусила губу, отводя взгляд от Питера. Она помнила тот поцелуй. Хотя он и не был настоящим, он казался таким реальным и таким… правильным, словно она знала этого человека всю жизнь, словно он был ее частью, только рядом с ним она становилась целой. Что это? Очередной мираж? Одно из многих видений, заботливо подброшенных Хейлом, чтобы убедить ее, подчинить своей воле, заставить делать то, что ему было от нее нужно? Снова. Почему она снова позволяет ему делать это?
- Я не верю тебе, - тихо произнесла девушка, но голос ее дрогнул, когда она говорила. Она никогда раньше не связывала свои способности и их "побочные эффекты" с кем бы то ни было, кроме себя самой и своей второй сущности. Контроль – сложный навык, ему нужно учиться, его нужно тренировать. Не может быть, чтобы ее спокойный сон зависел от того, чьей стае она, пусть и лишь номинально, принадлежит. Не может быть, чтобы она зависела от… Питера?
Лидия подняла голову, вновь останавливая внимательный взгляд зеленых глаз на лице оборотня. Как ни странно, Хейл попал в точку, рассуждая об ее отношениях со стаей. 
- У банши нет стаи не просто так, - Лидия закрыла глаза, чувствуя теплые прикосновения на своей коже. Она не убирала своей руки из ладони мужчины – не могла себя заставить. Казалось, если он ее отпустит – она снова упадет в бездну своих кошмаров, одиночества и холода, - Они просто не могут понять, они не знают, что это такое… - девушка говорила тихо, почти шепотом, не столько Питеру, сколько самой себе. Слова Хейла заставили ее задуматься. Впервые о том, что казалось незыблемым, - Они ждут от меня предвидения… Они думают, я всегда смогу спасти их в последний момент. Видят лишь одну сторону медали, помнят победы, которые, на самом деле, были лишь удачным стечением обстоятельств или попросту везением. Они не знают, какого это – когда от тебя ждут волшебных предсказаний, смотрят на тебя, как на шар судьбы, в который стоит лишь заглянуть – и будущее, как на ладони. А я не вижу будущее – я вижу только смерть.
Чувство бессилия волной накатило на сознание девушки, заставляя судорожно вздохнуть, не открывая глаз, но безотчетно, всего на несколько секунд сжать пальцами ладонь мужчины. Было ли правдой то, что она сказала? Возможно, что лишь отчасти. Но сегодняшние события ударили слишком сильно, слишком больно, в буквальном смысле, лишая девушку опоры под ногами, и Лидия уже не чувствовала, что сможет самостоятельно подняться. Быть может, именно поэтому она так тянулась к Питеру, который успокаивал, обещал защиту и помощь? К чему теперь все "если" и "но" – исход всегда один и тот же. Так почему бы в первый раз в жизни не бежать от судьбы, а рискнуть сыграть по ее правилам? Лиса, попавшая в капкан, примет помощь даже от охотника, если он освободит ее.
Но тон голоса мужчины вдруг изменился – и Лидия невольно напряглась, открывая глаза и встречаясь взглядом с Питером. Прошло всего несколько секунд, несколько слов, прежде чем девушка нахмурилась, осознавая, к чему ведет оборотень. Ее рука сперва неуверенно дрогнула, но уже через мгновение Лидия резким жестом высвободила свою ладонь из пальцев мужчины.
- Не будет никакого "дальше". Не будет никакого "до конца", – девушка покачала головой, удивленно, недоверчиво. Слова Питера стремительно опускали с небес на землю, и постепенно морок гипноза спадал, а Лидия чувствовала все больше сомнений – сомнений в словах, которые еще минуту назад казались правильными. Решение, которое казалось единственно верным, теперь ужасало своей терминальностью и своей... опрометчивостью. В любой другой день она не стала бы даже слушать Питера. Она уже наступала на эти грабли – второго раза не должно было быть. Но она делала это снова. Слушала его. Смотрела прямо в глаза, позабыв об осторожности, пропускала сквозь себя вкрадчивый голос, позволяла манипулировать собой. Почему? Потому что Лидия боялась. Не смерти, нет – ее банши не страшатся. Более всего плакальщицы, обреченные весь отмеренный им срок идти рука об руку со смертью, боятся одиночества на своем пути, зная в глубине души, что оно - таков злой рок - неизбежно. Как бы Лидия не скрывала это, какой бы высокомерный и независимый вид не принимала, это всегда было внутри нее, а эта ночь просто вытащила прятавшиеся так глубоко все эти годы чувства. И по иронии судьбы, рядом в этот момент оказался именно Питер. Именно перед ним она оказалась такой - разбитой, надломленной, растерянной и напуганной. Несколько добрых слов, мягкие прикосновения, простое обещание - и она потянулась к нему, так легко, так доверчиво, забыла все, что было раньше, позволила увести, позволила повязать еще крепче путами, в которых застряла уже давно - наивная, глупая банши. Неужели то, что казалось сочувствием, всего лишь рассчитанный ход? Неужели все это лишь для того, чтобы воспользоваться ситуацией?
- Тебе нужна банши - и я согласилась на твои условия. Чего еще ты хочешь? Твои шрамы на моей коже, твое безумие - в моей голове. Но тебе этого недостаточно - тебе нужно больше. Тебе нужно все. Зачем ты делаешь это? Разве ты уже недостаточно меня сломал? - голос девушки, непривычно тихий, почти умоляющий, болезненно надломился. Ее сердцебиение ускорялось. Последняя отчаянная попытка выбраться, но банши чувствует, как вокруг сжимается силок, и чем сильнее она бьет крыльями, тем туже затягивается петля.

Питера, кажется, ни на йоту не смутили слова банши. Даже наоборот – на губах мужчины промелькнуло некое подобие довольной улыбки, словно Лидия точно следовала его плану, даже если ей казалось иначе. Он бил прицельно, не гнушаясь напоминать девушке, из-за чего она здесь, настойчиво раз за разом вкладывая в ее сознание модель будущего, модель, построенную им самим – гипертрофированную или объективную, понять сейчас было уже почти невозможно – зная, чего именно боится Лидия, и умело управляя ее страхами, взывая к тем ее чувствам, почти на сделку с которыми она никак не могла.
Лидия почувствовала, как по телу невольно пробежала дрожь при воспоминании о событиях в Эйкен Хайус. Последнее, что ей было сейчас нужно – это довести все до сравнения Питера с Валоком. Но чем больше банши об этом думала, тем сильнее увязала в потоке ассоциаций. Сам того не желая, Хейл произнес еще одно стоп-слово, заставившее банши еще сильнее отстраниться и в очередной раз попытаться возвести хотя бы какое-то подобие барьера между собой и волком, хотя все стены и так уже давно лежали в руинах.
– Ты прав. Я, может, и напоминаю сейчас сломанную куклу, но кто был тем, кто сломал ее, Питер? – в голосе девушки не было злости, но обвинение тенью скользило в ее тихих словах, – Не тебе говорить мне об этом. У меня было немного вариантов тогда, даже если теперь этот скотч выглядит не слишком привлекательно. Я сумела остаться собой, даже когда мой разум обратился против меня, но ты хочешь, чтобы я лишилась и этого. Я слишком долго бежала к призрачному "все будет хорошо", которого смогла лишь на недолгие срок коснуться, прежде чем снова оказаться за милю от него. Я уже не верю практически ни во что, последний шаг – лишь отказаться от себя самой.
– Так значит, этого ты хочешь? Довершить начатое – сломать окончательно, чтобы, наконец, разобрать и увидеть, что внутри? Для этого все? Уничтожить прежнюю Лидию Мартин и на ее месте создать новую банши – так чем же ты отличаешься от Валока?
Лидия не обвиняла – за ее словами, действительно, стоял вопрос, на который девушка так отчаянно хотела найти ответ, от которого зависело теперь слишком многое. Больше всего она боялась сделать лишь хуже, но не себе – а тем, чьи жизни по злому року зависят от ее способностей.
Голубые глаза смотрели на Лидию прямо и уверенно, словно видели ее насквозь. Питер читал ее, словно открытую книгу. Впрочем, она сама позволила это, в отчаянии и слепом желании найти помощь сама открыла перед ним кровоточащие раны, доверчиво подставила их под любой удар, который оборотень мог нанести ей…. но не стал. Пока не стал.
Питер по-прежнему сидел слишком близко, по-прежнему касался ее кожи, мягко очерчивая след недавней раны, ненавязчиво, но настойчиво напоминая о том, чем девушка ему обязана – и что он обещает ей в итоге. Защиту. Помощь. Конец бесконечного кошмара. Разве есть такая цена, которую бы Лидия не заплатила за это? Лидия прикрыла глаза. Если бы только можно было повернуть время вспять и сделать этот шаг раньше, заранее зная, что будет впереди.
Девушка резко встала, сбрасывая с себя руки мужчины и делая два шага назад, словно боясь, что еще секунда промедления - и она уже не сможет уйти. Дурман окутывал ее слишком опасно. Неужели она, и правда, на несколько секунд подумала согласиться?
– Я не должна верить тебе, – банши покачала головой, в ее взгляд мелькнул страх. К кому были обращены эти слова - к Питеру или к ней самой? Кого, на самом деле, нужно было в этом убеждать? – Я не должна была приходить сюда. Не сегодня, – не тогда, когда она так уязвима, а он - знает ее слишком хорошо. Девушка неосознанно делала шаг за шагом назад, отдаляясь от Питера, неосознанно надеясь разорвать чертову связь, которая неумолимо толкала ее в его руки. Ей нужно время, которого у нее нет. Ей нужна стая, которой у нее...
– Мне нужно время.