Все повторялось. Снова, как тогда, Питер Хейл в ее разуме. Он управляет ею, но теперь она сама этого хочет. Теперь она сама к нему пришла. Ведь так? Перед глазами девушки пронеслись воспоминания: школьный кабинет, коридор у психолога, каток, задний двор ее дома – и везде был он. Тогда ей казалось, что Питер был везде, куда бы она ни пошла: в ее мыслях, в ее снах, в ее постели… Он следовал за ней всюду, видел все, что видела она, слышал все, что слышала банши. Он говорил с ней, как сейчас: тихо, вкрадчиво, словно гипнотизируя, вкладывая в ее голову ровно те мысли, какие были ему нужны. И даже когда мираж рассеивался, его разум всегда оставался с ней. Всегда рядом, всегда наблюдая. Действительно ли эта связь оборвалась после того, как она воскресила его? Или ей просто нравилось так думать? Как нравилось думать, что она может контролировать банши? Как сейчас нравится думать, что это она к нему пришла.
   Лидия помнила тот поцелуй. Хотя он и не был настоящим. Тогда все, действительно, казалось таким правильным, словно она знала этого человека всю жизнь, словно он был ее частью, только рядом с ним она становилась целой. Очередной мираж? Одно из многих видений, заботливо подброшенных Питером, чтобы убедить ее, подчинить своей воли, заставить делать то, что ему было от нее нужно? Почему она снова позволяет ему делать это?
  - Ты сказал, никаких чувств, - Лидия опустила глаза, проследив взглядом за жестом мужчины. Она чувствовала, как сердце бьется быстрее в грудной клетке, хотя ей казалось, что оно уже давно разбилось – в тот самый момент, когда волк издал свой последний вздох, эхом отозвавшийся в душе банши. Разум можно подчинить, его можно загипнотизировать, вторгнуться в него, вложить в него чужие мысли, но сердце – оно живет по своим правилам. Разбить его можно только изнутри. Но тогда его осколки ранят сильнее любых клыков и когтей, - Чувства причиняют боль. Ты обещал мне, что ее больше не будет. Разве не должна банши жить разумом, а не сердцем? Мы заключаем сделку – это привилегия разума. Сердце не заключает сделок. У каждого из нас есть то, чего хочет другой. Ты сказал, что контролируешь свои чувства, - Лидия задумалась, слегка прищурив глаза, - Вот, что мне казалось странным тогда, - она посмотрела в глаза мужчины. Сейчас он притягивал ее так же, как тогда. Только сейчас она точно знала, кто перед ней, - Для подростка ты был слишком… спокоен. Слишком уверен. Слишком точен. Твой взгляд всегда оставался таким, – девушка подняла руку, указывая на глаза Хейла, все еще не отводя внимательного взгляда от него. Она не понимала этого тогда. Ее тянуло к странному молодому человеку, так пристально смотрящему в ее глаза. Он оказывался рядом тогда, когда был нужен ей. Всегда - когда она была одна. Он говорил то, что она хотела услышать. Он играл с ее разумом, натягивал незримую нить, связывавшую их, но даже тогда Лидия чувствовала, что знает его. Он говорил ей ровно столько, сколько считал нужным, оставляя ее постоянно мучиться загадками, так отчаянно пытаясь не потерять тонкую грань между реальностью и безумием.
   
  - Твое сердце бьется ровно, - девушка положила руку на грудь оборотня, едва касаясь, но чувствуя, как ладонь мерно поднимается и опускается в такт его дыханию, - Оно когда-нибудь любило? – однажды Лидия Мартин будет вспоминать свою жизнь и назовет самым глупым поступком решение поговорить с Питером Хейлом о любви. Она не хотела подробностей его жизни - она просто хотела знать, всегда ли было так? Питер в любой ситуации сохранял удивительное хладнокровие, никогда не изменяя холодному расчету, призванному обеспечить выход из любого положения с наименьшими потерями и с наибольшей выгодой. Вот, почему он мог помочь ей отомстить. И вот, почему она всегда – осознанно или нет – боялась его.